Вдруг склон подо мной проседает и раздается характерное уханье. Поднимаю голову, далеко вверху по склону зазмеилась трещина, склон под ней вздыбился серой волной.
Сегодня первый день весны 1984-го года.
Мы участники семинара инструкторов спасателей в Шушенском. Наш зачетный маршрут 5 к.с. построен по принципу восьмерки, пройдя первую петлю, мы возвращаемся в общий лагерь и затем уходим на вторую петлю. Мы заканчиваем первую половину похода, до возвращения в общий лагерь остается пройти один перевал.
Утром, как обычно, позавтракали, упаковали рюкзаки, и, пока группа собирала палатку, мы с руководителем похода вышли на разведку перевала. Поднимаясь по склону, подошли к открытому участку, который мог быть лавиноопасным. Решаем проходить опасные участки по одному. Перед тем, как начать двигаться, распускаем лавинные шнуры. Тогда не было радиомаячков, поэтому пользовались лавинными шнурами в надежде, что в случае попадания в лавину какая-то часть шнура окажется на поверхности, и это поможет найти попавшего в лавину.
Алексей проходит первым и, дойдя до безопасного места, кричит мне, что можно идти.
Перед тем как проходить опасный участок, вынимаю руки из темляков палок, слегка отпускаю лямки рюкзака, чтобы его можно было легко сбросить, одеваю капюшон анораки. Иду по проложенной лыжне, отмечая все скальные выступы, большие, возвышающиеся над снегом, валуны на склоне, за которыми можно было бы укрыться в случае схода лавины.
Пройдя примерно половину пути до окончания опасного участка, я услышал вверху по склону уханье. Глянул вверх, там далеко вверху поперек снежного склона бежит трещина, от которой завихряясь двинулась вниз снежная волна.
Почему - то в голове пронеслось: «Серая пасть». Начинаю соображать, что же лучше сделать? Возникает нестерпимое желание бежать, но я понимаю, что это не реально, от лавины не убежишь, тем более, что на лыжах навязаны тормозилы*. Слышу крики ребят: «Серега лавина». Отмечаю про себя: «Хорошо, значит, они меня видят». Решаю, что у нас в группе опытные туристы, которые знают, как делать при сходе лавины, т.ч. они меня найдут, только нужно правильно действовать. По ходу движения я отмечал все, торчащие из-под снега, большие камни, позади меня буквально в паре метров был валун, за которым можно укрыться. От палок я избавился сразу, понимаю, что расстегнуть крепление и сбросить лыжи не успеваю, но камень недалеко допрыгну и в лыжах. Нужно что-то делать с рюкзаком. По всем правилам действия в лавине рюкзак так же нужно сбросить. Но я вспоминаю случай, который мы разбирали на этом семинаре. Группа туристов попала в лавину, все погибли за исключением девушки, у которой был высокий станковый рюкзак. Этим рюкзаком ей накрыло голову, и под ним образовалась ниша, в которой был воздух, что и помогло девушке выжить. Поэтому решаю, что рюкзак не выбрасываю, а прикрою им голову. Так и делаю, прыгаю под валун и плотно прижимаю к нему рюкзак, защитив голову. Для меня время тогда как бы замедлилось, мне казалось, что я не особенно спеша перебирал варианты, как поступить, вспомнил разные случаи попадания туристов в лавины. И когда я прыгнул за камень, я еще какое-то время лежал, ждал, когда же лавина подойдет. Ребята же из нашей группы, которые наблюдали сход лавины из лагеря, говорили, что все заняло несколько секунд. Они услышали гул оторвавшейся лавины, я прыгнул за камень и меня накрыло. Я услышал грохот, как будто приближался трактор, потом загромыхало надо мной, меня слегка придавило. В этот момент я отжался на руках, чтобы создать себе свободное пространство для дыхания. Лавина прогрохотала и все стихло.
Я отпустил руки и повис на лямках рюкзака. Снег смерзся мгновенно, рюкзак и нижняя половина тела оказались в нем зацементированы. Мелькнувшая была надежна на то, что лавина пройдет, и я смогу встать и выбраться из-под нее, сразу же улетучилась. Определяю, что воздуха для дыхания хватает, стараюсь успокоиться, вспоминая слова Бамбара: " Жертвы кораблекрушений Вас убило не море, Вас убил страх". Говорю себе, что главное не паниковать, меня обязательно найдут. В голове крутится множество мыслей, в том числе и о том, что могут и не найти. Гоню их от себя, повторяя раз за разом, что ребята опытные, знают, что нужно делать, найдут обязательно, мне только нужно продержаться. Еще раз вспомнил девушку, которую спас рюкзак, ее нашли через 2,5 часа, думаю, о том, что смогу продержаться не меньше. Ноги оказались намертво замурованы в снегу, но так как снег застыл по контуру тела, никаких неудобств я не испытывал. Нишу я сделал глубокую и, когда отпустил руки, то повис на лямках рюкзака. Рюкзак вмерз боком, и одна лямка передавливала мне горло, чтобы не быть повешенным, сгребаю снег под себя, так чтобы не висеть, а лежать на локтях. Стараюсь успокоиться, дышать ровно и не глубоко. Успокоиться мне в принципе удается, но дыхание все равно остается частым. Ниша достаточно просторная и воздуха пока хватает, однако я знаю, что от дыхания стенки ниши покрываются ледяной корочкой, и воздух из снега перестает поступать, эту корочку нужно постоянно обламывать. В походах я всегда ношу с собой нож, но сейчас он лежит в кармане рюкзака и ничем мне в такой ситуации помочь не может. В последующих путешествиях я уже всегда буду носить нож в кармане куртки, так чтобы его было легко достать. Вспоминаю случай с попавшим в лавину рабочим, он оказался замурованным в лавине на небольшой глубине, шевелиться он был не в состоянии, но под рукой оказалась щепка, с помощью которой ему удалось проковырять дырку и высунуть руку наружу, по этой руке его и нашли. У меня никакой щепки под рукой нет, снимаю очки и начинаю ими капать в сторону от рюкзака вверх насколько могу достать рукой. Мне кажется, что воздух стал более свежий, и в моей пещере посветлело, это меня несколько ободрило. И вот, наконец-то, я слышу шаги, сначала, одного человека, решаю, что это подошел сверху Алексей. Потом послышались шаги нескольких человек, думаю, что это, наверно, ребята зондируют склон. Шаги приближаются прямо ко мне. Кричу изо всех сил: «Мужики, сюда я здесь!», чувствую, что начинаю задыхаться, воздуха явно не хватает. Решаю кричать короткими фразами «Я здесь» и с перерывами, чтобы набрать воздуха. Шаги приближаются, я их слышу очень отчетливо, мне даже кажется, что я различаю голоса. Но меня никто не слышит. Корка наста на поверхности создает эффект экрана, от которого отражаются звуки, идущие из глубины снежного покрова. А то, что происходит на поверхности внизу слышно великолепно. Вот шаги уже прямо над моей головой, и затем они начинают удаляться. Возникает мысль: «Неужели не найдут?», но я тут же гоню ее из головы. Убеждаю себя, что ребята меня обязательно найдут, главное не паниковать, стараться дышать ровно, не расходуя напрасно воздух.
А в лагере во время схода лавины происходило следующее: перед выходом мы, как и положено, выставили наблюдателя, задача которого была наблюдать за нами, и, в случае попадания кого-либо в лавину, засечь место, где его накрыло лавиной. В дальнейшем это помогает координировать поиски. Остальные члены группы готовились к выходу на маршрут, паковали рюкзаки, палатку еще не убирали, и один из ребят собирал рюкзак в палатке. Все, кто были вне палатки, слышали грохот оторвавшейся лавины, видели, как она полетела вниз, как я прыгнул, и как меня накрыло. Они тут же собрали лавинные щупы и бросились мне на помощь. Группа была опытная, все ребята неоднократно бывали в походах высшей категории сложности, прошли подготовку спасателей. Но, в стремлении как можно быстрее помочь мне, они сделали одну ошибку. Наблюдатель, с момента сходы лавины, и исчезновения под ней туриста, не должен сходить с места, откуда он вел наблюдение, не должен отрывать свой взгляд от места исчезновения туриста, его обязанность подсказывать спасателям, куда им идти, корректировать направление поиска. А в нашем случае он тоже стал принимать участие в поиске, и побежал вместе со всей группой. Но одно дело, когда ты смотришь на лавинный конус с расстояния в несколько сотен метров и совсем другое, когда пытаешься сориентироваться стоя на этом конусе. Тем более, что пока ребята поднимались, сошло еще две лавины, перекрывшие первую, так что когда они подошли к месту поиска, рельеф склона поменялся совершенно, и они начали искать меня метрах в десяти выше по склону, зондируя снег лавинными щупами. Один из парней все время твердил, что они не там ищут. Обстановка была очень напряженная, все понимали, что время идет на минуты. Руководитель в сердцах сказал: «Иди, ищи, где считаешь нужным». Этот парень вернулся назад, прошел рядом со мной и начал зондировать метрах в двух от меня ниже по склону. Я же вновь услышал приближающиеся шаги, и, понимая, что это может быть последний шанс быть найденным, начал кричать, что было мочи: «Мужики, мужики!».
Парень, зондируя, наткнулся на камень и закричал: "Есть". К нему подбежал руководитель, и стал лихорадочно тыкать щупом. Выпрямившись, разочарованно сказал: «Камень» и в этот момент услышал мой крик. Видимо, он оказался на моем уровне и как раз напротив нищи, которую я прокопал очками. Я же кричал так интенсивно, что израсходовал весь воздух и потерял сознание. Но меня услышали. Теперь, ограничив зону поиска, ребята действовали быстро и грамотно. Пройдя зондами по склону, они нащупали меня. Рюкзак еще раз выручил, предохранив от ранений лавинными щупами.
Я почувствовал приток свежего воздуха, увидел, как в полной темноте появилась яркая точка, голова раскалывалась от боли. Сознание возвращалось и первая мысль в голове была: «Живой».
Не чувствую пальцев на руках, Виктор засовывает мои руки себе под одежду и отогревает их на животе пока остальные продолжают откапывать мои ноги. Откопав, ребята сняли с меня рюкзак и попытались поставить на ноги, но что-то держало, не давало подняться. На моей пояснице был одет войлочный пояс. Кто-то крикнул, что держит пояс и его нужно срезать. Я запротестовал, что пояс мне еще пригодится, не надо его резать, развяжите. Пояс после некоторых усилий удалось развязать, но меня по-прежнему что-то держало. Оказалось, что это держит лавинный шнур, который по идее должен был меня спасти. После того, как лавинный шнур обрезали, я, наконец - то, смог встать на ноги.
Ребятам удалось найти одну мою лыжную палку, вторую лавина оставила себе. У меня не было никаких повреждений, и я смог самостоятельно спуститься до места нашего лагеря. Очень сильно болела голова, видимо сказывалось кислородное голодание. Ребята дают мне стандартное в таких случаях лекарство - пол кружки чистого 90% спирта, смешанного с половиной кружки горячего сладкого чая. В обычных условиях эта смесь может сбить с ног. Но я, выпив, ничего не почувствовал. Меня укладывают в спальник, дают, что-то от головной боли. К обеду я окончательно пришел в себя, хотя голова продолжала побаливать. Конечно, на перевал мы уже не идем, а идем по запасному маршруту в обход.
Во время походов в лесной зоне мы берем с собой небольшую походную печку. И ночью по очереди поддерживаем в ней огонь, что позволяет спать в тепле и высушивать мокрые вещи. В эту ночь ребята хотели освободить меня от дежурства, но я чувствовал себя хорошо и вызвался дежурить наравне со всеми. И вот только ночью во время дежурства я подумал, что могли же и не найти. Но тут-же прогнал эту мысль.
В лавине я провел 35 минут, на глубине около полутора метров.
Перевалы второй части маршрута оказались не менее сложными. Но нам удалось их пройти без новых происшествий.
Еще несколько саянских фото.
Рассказ ребят о том, как проходили поиски, я слушал лежа в спальника, когда приходил в себя после лавины, а записал это гораздо позже. Так что не могу ручаться за точность описания в блоге, того что происходило наверху, пока я находился в лавине.
В этом году меня отыскал на Риске Виктор Маслов из нашей группе. По моей просьбе он написал, свои воспоминания об этой лавине. Они отличаются от того, что записано у меня, но это рассказ от непосредственного участника событий.
1. В момент схода лавины возле палатки был только я, остальные были внутри и ничего не видели.
2. Я уже был на лыжах и с рюкзаком.
3. Я видел, как ты упал ниже камня.
4. Я прокричал про лавину. Сбросил рюкзак и со всех ног побежал к лавинному выносу.
5. Лавинный вынос был относительно небольшой. Примерно метров пятьдесят в ширину и метров двадцать вниз по склону.
6. Я прибежал и быстро собрал лавинный щуп. Щуп у меня был самодельный и хорошо сделанный. С лыжных палок сдёргивались рукоятки и торцы палок свинчивались. Там были запрессованы втулки с внутренней и наружной резьбой. Одно кольцо сдергиваешь и щуп собран. Два с половиной метра длинной получался.
7. Я хорошо знал, где нужно искать. В левой части лавинного выноса был виден камень ниже которого я и начал зондировать склон.
8. Подбежали все остальные и тоже начали зондировать. По всем правилам. Зондируем левую сторону выноса ниже камня.
9. Прошло полчаса. От схода лавины. Я это время засёк, когда побежал от палатки. Мы прозондировали половину лавинного выноса с левой стороны.
10. Кто-то из участников оказался в правой части выноса и крикнул нам. «Серега здесь»
11. Мы все туда. А из-под снега твой голос. «Мужики. Мужики». Тихо-тихо. Еле слышно. Прошло тридцать шесть лет, а я помню интонации.
12. Зондом моментально определили, где ты и быстро откопали.
13. Я грел твои руки засунув их себе под одежду прямо на живот. Способ проверенный.
14. Ты быстро оклемался, и мы спустились к палатке.
15. Пробыл ты под лавиной чуть больше получаса.
16. Искать начали не там из-за моей ошибки. Что я видел. Сверху идёт лавина. Ты прыгаешь под камень. Лавина все накрывает. Снег оседает. И виден лавинный вынос с единственным камнем. Значит надо искать ниже камня. А получилось так. Камень, под который ты прыгнул закрыло снегом, а другой камень оголился. Это я все понял сразу после того, как мы тебя нашли.
17. А потом мы пошли дальше и успешно прошли маршрут.
У меня в записной было записано, что я находился в лавине 35 минут, на глубине около 1,5 метров. Спросил об этом у Виктора он ответил:
«Время это я зафиксировал, и 35 минут это довольно точная цифра. Глубина на самом деле была около полутора метров.»
Второй раз я попал в лавину во время похода 5к.с. по хребту Черского, Якутия.
Статьи по теме: