Начало коммерческого туризма на Дальнем Востоке.
Самый конец 80-х и самое начало 90-х - время перемен и надежд. С одной стороны было голодно и трудно, в магазинах пустые полки, все продукты по талонам, но с другой стороны дохнуло свежим воздухом перемен.
В конце 80-х разрешили коммерческую деятельность. При этом дали реальную возможность работать, первые три года никаких налогов, проверками особо не досаждали. Тогда появилась масса кооперативов, в том числе и первые частные туристические компании, многие из которых предлагали активные туры. Открылись границы, к нам начали приезжать иностранцы, которых привлекала возможность побывать в прежде закрытой стране, а так же необычайная дешевизна туров. Цены года до 92-ого оставались советские, это когда час полета на вертолете МИ-8 стоил порядка 50 долларов. В такие приключенческие туры приезжали, конечно, только отчаянные экстремалы. Поскольку сервис на таких маршрутах отсутствовал полностью. Первую группу американцев мы приняли в 89-м году. У нас тогда были только брезентовые палатки. В дождь хорошо натянутая брезентовая палатка не пропускала воду, но только если не прикасаться к брезенту. Палатки были не очень просторные, а американцы ребята в основном габаритные. Втолковать им, что нельзя прикасаться к брезенту было очень сложно. И они никак не могли усвоить лайфак, что, если прикоснулся, нужно провести пальцем по скату палатки до днища, чтобы вода по следу пальца скатывалась вниз, а не капала внутрь. Несколько следующих групп мы уже принимали за снаряжение, мы им все делали бесплатно, а они после похода оставляли нам свое снаряжение. Так что через пару лет, мы уже были хорошо оснащены.
В те же годы в начале 90-х начал летать прямой рейс Хабаровск - Анкоридж - Сан-Франциско. От Хабаровска до Анкориджа лететь около 5 часов, бесплатного багажа 50 кг, никаких таможенных пошлин. Благословенные времена!
Году в 94-м доллар резко скакнул вверх, цены взлетели на 1000%, а сервис остался прежним. Иностранцы перестали приезжать. Закончилась романтика начала 90-х. Туристы сменились на челноков, начались наезды бандитов и налоговых. Зачастую было не понятно, с кем легче договориться.
Первые походы с иностранцами были интересны прежде всего не в спортивном плане, хотя мы и ходили по диким, красивым местам, и нам и им было интересно само общение.
В 1989 году я организовал коммерческую туристическую фирму МТЦ (молодежный туристический центр) при бюро молодежного туризма «Спутник».
Названия приключенческий или коммерческий туризм тогда еще не были входу, мы занимались организацией активного отдыха молодежи, и в том же году начали принимать и группы иностранных туристов.
В 1991 г мой партнер из Анкориджа Джон Викторс - директор компании "Sunctuary travel" попросил меня организовать тур для троих американцев. По его словам, это были опытные туристы, имевшие в своем активе восхождения на Мак-Кинли и желавшие побывать в горах Дальнего Востока СССР.
Я им предложил маршрут по одному из самых красивых районов Хабаровского края – хребту Дуссе Алинь. Мне и самому было интересно побывать здесь летом, зимой то я исходил этот хребет вдоль и поперек.
Возникла проблема, как заброситься поближе к хребту, у американцев была всего неделя на прохождение маршрута, что исключало длительные подходы. А нормальных путей подъезда не было. Ближе всего к хребту находились участки золотодобывающей артели «Прогресс». Руководство артели услышав, что приезжают американцы, охотно согласилось нам помочь. База артели, откуда снабжались прииски, находилась на станции БАМа Березовка. Нам нужно было доехать до этой станции, а от базы до прииска на реке Токолан, нас пообещали подбросить на попутках.
Поезда до Березовки ходили из города Комсомольска на Амуре, закрытого в ту пору для иностранцев.
Во времена СССР для того, чтобы провезти иностранцев по какому-то маршруту нужно было получить разрешение от Краевого комитета КПСС и от управления КГБ. Я написал соответствующее письмо и, к свой радости, получил добро на посещение американцами г. Комсомольска на Амуре.
Поезд из Хабаровска прибывает в Комсомольск в 6 часов утра, а поезд в Березовку уходит поздно вечером, я связался с нашим отделением «Спутника» в Комсомольске и попросил организовать нам встречу – проводы и гостиницу на это время.
Когда я сообщил Джону, что все согласования получены, и мы можем принять его клиентов, он попросил прислать расписание поездки.
Я составил график прохождения маршрута, как мы это делаем для походов: дневные переходы,расстояние, ориентировочное время прохождения.
Американцев это не устроило, им требовалось детальное расписание всех мест ночевок.
Мне так и не удалось им втолковать, что это не маршрут в национальном парке, который проходит по маркированной тропе, с определенными местами для стоянок, с точно известным расстоянием между ними, нам самим нужно будет по ходу выбирать маршрут движения и места ночевок.
В конце концов я на каждый день составил детальное расписание, как им хотелось. В походе время завтраков, обедов, ужинов, переходов соблюдать не составляло труда, а проследить в том ли месте мы встали на ночевку, они все равно не в состоянии. В последний день нас должна была подобрать машина артели, но в каком именно месте было не совсем понятно, они и сами не знали куда машина сможет подъехать, так что я просто написал, что окончание маршрута в 19 час, особо не придавая этому значение. Как оказалось позже, американцы же отнеслись к расписанию очень серьезно.
Американцы прилетали утром транзитом через Токио. Они ограничены по времени, так что выезд в Комсомольск запланирован на вечер этого же дня.
День прошел в предпоходной суете. Наши клиенты привезли с собой большой запас сублимированных продуктов, газовые горелки с баллонами.
Все ночевки у нас планировались в лесной зоне, поэтому горелки и баллоны я предложил американцам оставить в Хабаровске. Они отнеслись к этому очень настороженно и согласились только после долгих уговоров. Позднее, когда я сам походил по трекинговым маршрутам в национальных парках за рубежом, такая настороженность стала понятна, во многих парках разводить костры запрещено. Слава богу у нас с этим проблем пока нет.
Из продуктов, привезенных американцами, нам понравились смеси из сухофруктов и орехов на перекусы, у нас в те времена таких не было. К остальным их сублимированным продуктам, мы отнеслись скептически. Американцы в свою очередь с недоверием отнеслись к нашим продуктам. После совместных обсуждений пришли к соглашению, что один день мы готовим пищу из своих продуктов, а на другой американцы из своих.
Маршрут был короткий – всего 7 дней, а нас было четверо сопровождающих на троих американцев, поэтому мы особо не ограничивали себя в весе, взяли свежие овощи, капусту на борщ, тушенку.
Поезд отходит из Хабаровска в 11 часов вечера и в 6 утра прибывает в Комсомольск. Наши американцы были первые иностранцы, которые приехали в этот доселе закрытый город. Соответственно для девочек из местного отделения «Спутника» это была первая встреча с иностранцами, и они основательно подготовились к приему. Первыми кто встретил нас на выходе из вагона была съемочная группа местного ТВ.
Комсомольский вокзал ранним утром 91-ого года.
Идет дождь, на потрескавшемся асфальте грязные лужи, освещение отсутствовало в принципе. День назад американцы вылетели из Анкориджа, вчера еще бродили по Токио, а сегодня они осторожно спускаясь в сумраке из вагона, высматривают почище место, куда можно было бы наступить.
В это время к ним подскакивает молодая жизнерадостная девушка репортер и бодрым голосом задает заготовленный заранее вопрос: «Как Вам понравился наш город?» Американцы просто впали в ступор. Они долго ничего не могли из себя выдавить, в конце концов произнесли какие-то дежурные фразы, и мы загрузились в автобус.
В Комсомольске мы должны были пробыть до вечера, все что нам требовалось это гостиница и автобус на встречу – проводы. Но девочки решили провести для нас экскурсию по городу. Особо смотреть в Комсомольске нечего, во время экскурсии я тихонько дремал, и вдруг сквозь дремоту услышал, как наш экскурсовод торжественным голосом объявляет, что мы подъезжаем к заводу Гагарина. Меня прошиб холодный пот, это секретный завод, на котором производятся знаменитые истребители СУ. Если бы нас застукали рядом с ним, да еще с группой американцев, то неприятности могли быть очень большими. Останавливаю переводчика, чтобы он ничего про завод американцам не говорил. К счастью, их это и не интересует, им главное добраться до гостиницы и отдохнуть. Прошу экскурсовода поскорее уехать подальше от завода и везти нас в гостиницу.
С приличными гостиницами, наверно, и сейчас в Комсомольске проблемы, а тогда их просто не было. Девочки договорились с домом приемов городского комитета КПСС. Несколько лет назад в Комсомольск приезжал Горбачев, и он останавливался именно здесь.
Дом приемов горкома партии представлял из себя двухэтажный особняк на огороженной территории. Нашу семейную пару поселили в ВИП номер, в котором когда-то останавливался и Михаил Сергеевич. В этом номере помимо спальной и ванной была огромная светлая гостиная с высокими оконными витражами и большим обеденным столом. На нас, имеющих опыт проживания лишь в обычных советских гостиницах, это все произвело сильное впечатление. Впрочем, не только на нас, американцы восхищенно оглядывались и говорили, что никогда не жили в таких условиях за 25 долларов в сутки.
В начале 90-х поездки по России обходились иностранцам очень дешево, поскольку цены тогда еще были советские.
В этот раз американцы платили по 25 долларов с человека в сутки, в эту стоимость входили все расходы: питание и проживание, билеты на поезд, все трансферы на 7 человек, включая нас - четверых сопровождающих.
После завтрака нам предложили пойти в сауну, первыми отправилась семейная пара, мы же в ожидании своей очереди грелись на солнышке во внутреннем дворике. В это время во двор вошли двое крепких молодых парней. Они спросили кто из нас старший, я представился. Ребята попросили меня пройти в гостиную номера, в котором жили Дебра с Алексом. Там они показали мне красные корочки, сказали, что они из КГБ и, что я должен проехать с ними. Кто жил в те годы, тот может представить мои ощущения. На мой вопрос в чем дело, мне сказали, что все объяснят в управлении. Ехали мы не долго, по дороге я пытался лихорадочно сообразить, в чем же дело. Вроде документы у нас все в порядке, может быть нас все-таки засекли около завода Гагарина, тогда все могло окончиться печально.
Однако оказалось, что информация о нашем приезде, где-то потерялась и до Комсомольского КГБ не дошла. Утром начальник КГБ просматривая новости на местному ТВ за чашечкой чая, вдруг увидел, что в их секретный, закрытый город приехали американцы! Тут же были подняты дежурные, которые нас и накрыли.
В управлении мне зачитали бумагу, что, привезя в Комсомольск иностранцев, я нарушил какую-то там статью уже не помню уголовного или административного кодекса.
Прежде всего прошу показать мне эту статью, не вникая в ее суть, смотрю внизу какое же наказание мне светит. Оказалось, что штраф 35 рублей.
В начале 90-х не только цены на продукты и товары оставались советскими, так же суммы штрафов и других платежей тоже оставались прежними. В тоже время коммерческая деятельность уже была разрешена, и, работая директором коммерческого центра, я получал около 1000 руб в месяц. Поэтому я не стал терять время на оправдания. Сказал, что полностью признаю свою вину, готов понести заслуженное наказание и сегодня же вечером увезу иностранцев из города. Но возникла проблема, была суббота, бухгалтерия в управлении не работала, сберкассы тогда по субботам тоже не работали. Хорошо хоть ребята оказались вполне адекватными, они быстро разобрались, что на шпионов мы не тянем, да и им не очень хотелось субботним утром тратить свое время. Так что выписали мне квитанцию на оплату, сказали оплатить по приезду в Хабаровск и отвезли в гостиницу.
Я еще успел погреться с ребятами в сауне.
Большую часть дня мы провели за столом в гостиной, хозяйка накормила нас вкуснейшими обедом и ужином, в промежутке мы гоняли чаи и расспрашивали друг друга о жизни в СССР и в Америке.
Вечером девочки отвозят нас на вокзал, прощаясь, прошу пересылать мне все штрафные квитанции, которые непременно придут и им.
У нас была договоренность с артелью золотодобытчиков «Прогресс», о том, что мы переночуем у них на базе на станции Березовка, и утром нас на бензовозах подбросят до участка под перевалом Токоланский.
Поезд приходил на станцию Березовка часа в два ночи.
Из Хабаровска мы выехали больше суток назад, в поездах и в Комсомольске практически не спали, так что мечтали поскорее добраться до базы и выспаться. Но не тут то было. Для сотрудников базы, да и для всех жителей этой небольшой станции приезд американцев случился впервые в их истории и, конечно же, они не могли позволить американцам сразу по приезду отправиться в кровать. А как же русское гостеприимство и деревенское любопытство? Когда мы подъехали к базе, она вся сверкала огнями, гремела музыка из радиолы, на веранде были накрыты столы, которые ломились от еды и выпивки, вокруг столов суетились празднично разодетые дамы, мужики курили в томительном ожидании у приготовленных рюмок. Тут американцы впервые познакомились с русским гостеприимством неотвратимым и беспощадным. Посиделки с песнями и танцами, бесконечными тостами продолжались практически до утра. К счастью, местные ребята быстро набрались, и нам не составило большого труда подливать в рюмки иностранцам минералку.
Я думаю, что на свои 25 долларов американцы еще никогда в жизни столько не ели и не пили.
Утром нас рассадили по два человека в кабины бензовозов, и мы тронулись в путь.
Известно, что у нас нет дорог, одни направления, но порой дороги не было от слова совсем, не понятно как водители вообще угадывали направления. Стараясь произвести впечатление водилы со всех сил давили на газ, и машины мчались там, где это казалось абсолютно невозможным, что приводило американцев в дикий восторг. Реки проходились на полном ходу, так что вода летела через кабину, вызывая каждый раз восхищенные визги американцев.
К участку старателей под перевалом Токоланский приехали после обеда, старатели показали нам как они добывают золото, приглашали остаться ночевать.
Но и нам и американцам не терпелось поскорее выбраться на маршрут.
Золотари подвозят нас еще около 9 километров в сторону перевала на грузовике, и вот наконец-то мы в тайге.
Нас семь человек: трое американцев: семейная пара Алех и Дебра и Рич , и четверо сопровождающих: я, Саша Глотов – председатель нашего турклуба «Фортуна», Виталий Яшенков – фотокорреспондент местной газеты, великолепный фотограф и классный повар, и еще один Алекс – преподаватель пединститута, отличный переводчик, к тому же крепкий, выносливый, таскает рюкзаки наравне с нами, но со своими странностями. Он круглый год ходил босиком, зимой в самые лютые морозы его можно было встретить на улице в пиджаке, шапке ушанке, огромных меховых рукавицах и босиком.
За все фотосъемки и за слайды отвечал Виталий, к сожалению, он вскоре трагически погиб. И из фотодокументов о походе у нас осталось лишь несколько старых слайдов.
Поэтому ниже я использую фотографии, предоставленные мне Ломановым Олегом, чтобы можно было оценить красоту Дуссе-Алиня.
Выгрузившись из грузовика, мы решаем немного отойти от дороги и остановиться на ночевку, чтобы как следует отдохнуть. Пока мы разбираем рюкзаки, обращаю внимание, что Алекс - переводчик, снимает вибрамы. На мой вопрос, что случилось, он объявляет, что планирует пройти весь маршрут босиком, и сильно обижается, когда я запрещаю ему это делать. Чтобы как-то его успокоить, говорю, что рисковать всем маршрутом не могу, но в последний день разрешу ему попробовать походить по тайге босиком. Впрочем, ходьба по каменным осыпям, кедровому стланику и бурелому быстро отбила у него такое желание, и мы к этому вопросу больше не возвращались.
Останавливаемся на ночевку около ручейка с кристально чистой водой. Алекс – американец достает из рюкзака керамический фильтр и начинает прокачивать через него воду из ручья. Говорит, что у него больной желудок и он боится подхватить какую-нибудь заразу из воды. Пытаемся объяснить, что в горах выше по течению никто не живет, нет никаких источников загрязнения. Но Алекс упорно качает воду через фильтр. Дебра и Рич, следуя нашему примеру, с удовольствием пьют воду из ручья и делают нам знаки, чтобы мы не обращали на Алекса внимание.
Американцы предлагают приготовить ужин из своих продуктов, так как это будет быстро. После ужина Виталий моет посуду и ворчит: «Чем же они нас кормят, отмыл котелок холодной водой, ни одной жиринки. На такой пище далеко не уйдешь».
Этой ночью в палатках на свежем воздухе, мы наконец-то выспались.
Идем вдоль реки Токолан, периодически переходя ее с берега на берег по валунам, русло реки перегорожено завалами, да и на берегах много бурелома, идти довольно тяжело.
Американцы постоянно спрашивают: «Почему мы лезем через бурелом, а не идем по тропе?» Объясняю, что это дикие места, тайга, здесь нет никаких троп. Они не могут понять, говорят, что у них на Аляске тоже дикие места, но везде, где ходят туристы оборудованы тропы. Втолковываем, что это не туристический район, здесь ходят только спортивные группы, так что они попадут в число пока еще не многочисленной группы людей, которым довелось любоваться этими горами.
Нам уже приходилось принимать американцев, и нас не удивляет, что они не предлагают помощь Дебре, хотя и видят, что ей сложно. Поскольку мы не обременены предрассудками «цивилизованного общества», то помогаем ей пролезть через бурелом или перейти реку. Это ее никак не задевает, она с удовольствием принимает помощь.
Вечером наша очередь готовить ужин, Виталий постарался на славу, борщ и солянка с грибами, которые здесь росли в изобилии, были просто великолепны. Особенно после тяжелого перехода и под стопочку. После этого сублимированные продукты были забыты, и вопрос о том, чьи продукты используются для приготовления горячей пищи больше не возникал.
Утром после завтрака начинаем подъем на Токоланский перевал.
Моросит дождь, сыро. В верховьях р. Токолан небольшое озеро от него до перевальной седловины около километра, перевальный взлет протяженность 200 м и крутизной 40° зарос мощным кедровым стлаником, в начале подъема стволы этого стланика толщиной в руку и пролезть через них не просто.
По мере подъема дождь усиливается и, когда мы выходим на перевал, он льет уже стеной. Торопимся поскорее спуститься до границы леса. С перевала крутой спуск около 80 метров (30°) по мокрому травяному склону, показываем американцам, как пользоваться альпенштоками. От перевального взлета до границы леса спускаемся по террасе с левого борта долины. Спустившись в лес, находим поляну среди высоких сосен, и под проливным дождем начинаем разбивать лагерь. Прежде всего натягиваем большой тент, под которым будем разводить костер, и еще один тент, чтобы американцы могли под ним поставить свою палатку. Слышу, как они шепчутся между собой, что я не разрешил им взять с собой горелки, и сейчас непонятно, что в такой дождь делать.
Но для нас развести костер в любую погоду особой проблемы не представляет. У елки внизу у самого ствола всегда найдутся сухие иголки, которые вспыхивают как порох, береста горит даже сырая, если свалить сушину, то она промокла лишь на пару сантиметров, а внутри сухая. После того как костер разгорелся, дождь ему уже не страшен, главное вовремя подбрасывать дрова.
Валим сухостой, пилим его на чурки длинной пару метров и разжигаем надью, рядом с которой под наклоном натягиваем тент. Устраиваемся все под тентом, греемся, сушим вещи. Спрашиваю американцев, как лучше так вот с костром и под тентом или в мокрой палатке с горелкой. Они, смеясь говорят, что очень боялись этой ночевки под дождем.
Мы живем по два человека в палатке, у американцев палатка более просторная и они там разместились втроем. Среди ночи слышу, как кто-то выползает из соседней палатки. По жужжанию фонарика «Жучок» понимаю, что это Алекс – переводчик. Одна из его странностей - он пользуется исключительно фонариком «Жучок». Это такая небольшая динамомашина, работает без батареек и светит только когда ты нажимаешь на ручку.
Жужжание удаляется, затем вовсе стихает. Проходит довольно продолжительное время, Алех не возвращается. Выползаю из палатки, свечу фонариком, ничего не видно и не слышно. Бужу Сашу Глотова мы осматриваем окрестности лагеря, пытаемся кричать, но шум реки заглушает крики. Запускаем ракету, но все безрезультатно. Приходится прервать поиски до рассвета. Мы разбили лагерь на высокой стрелке между двумя притоками реки Курайгагна. Надеемся, что в ночи у Алекса хватит ума не лезть в воду, а устроиться где-нибудь под деревом. Утром с рассветом продолжаем поиски и вскоре находим Алекса под сосной в нескольких десятках метров от лагеря.
Выходим в красивый скальный цирк в верховьях р. Курайгагна, разбиваем лагерь и делаем радиальный выход на хребет. В верхней части склона под скалами снежник из-под него бежит ручеек с чистейшей водой. Остановившись отдохнуть,
пьем вкусную ледниковую воду, Дебра и Рич так же припали к ручейку. Алех достает свой фильтр. Качать воду через керамический цилиндр довольно утомительно, сделав несколько качков Алех решается последовать примеру друзей и пробует воду прямо из ручья. После этого фильтр был упрятан на дно рюкзака, и больше не доставался.
С хребта открывается красивый вид на цирк, где расположено оз. Медвежье.
Еще несколько фотографий Олега хребта Дусса-Алинь в верховьях рек Курайгана и Нилан.
Времени у нас не очень много, сделав несколько радиальных выходов в верховьях реки Курайгагна, переваливаем в долину реки Диер.
В последний день спускаем по реке Диер к реке Керби.
По берегам реки заросли голубицы. Медведи любят лакомиться этой ягодой. Мы встречаем их многочисленные следы, а затем видим и медведя метрах в 15 от нас. Ветер дует от него, шум воды заглушает все звуки, так что медведь нас не чувствует. Он идет в том же направлении что и мы, и нам ничего не остается, как двигаться по его следам. На всякий случай готовим фальшфейера, так же Алекс – переводчик несет большой газовый баллон, который оставила предыдущая группа американцев. Якобы этот баллон может помочь отбиться от медведя, но как-то не хочется проверять это на деле.
Идем так минут 40, возможно медведь что-то почуял и свернул в сторону от реки. Дальше идем стараясь произвести как можно больше шума, очень не хочется неожиданно столкнуться с каким-нибудь мишкой.
В 18 час встаем на привал. Американцы весь переход между собой обсуждали, что поход должен заканчиваться, а никаких признаков жилья не видно. На привале они показывали на часы и говорили, что по предоставленному мной описанию тура в 19 час мы должны выйти к прииску. Я отшутился, что если им нужен карьер, то в 19 час остановимся и выкопаем.
Перекусив и выпив чаю, идем дальше и в 18-40 упираемся в реку Керби, на той стороне видно что-то вроде дороги. Река бурная, к тому же после дождя уровень воды высокий, американцы с опаской спрашивают: "Как мы будем через нее переправляться?" На поиски брода отправляю Сашу с Виталием. Они берут шесты и обнявшись заходят в воду, видно, что идут с большим трудом преодолевая течение. Перейдя реку, они скрываются за прибрежными кустами, и от туда доносится крик, что нас ждет машина. Кричу в ответ, чтобы отправляли машину за нами. Тяжелый КАМАЗ с открытым задним бортом сдает задом и ровно в 19-00 подъезжает к нашему берегу.
У американцев просто какой-то приступ случился. Они смеялись, хлопали друг друга по спинам, тыкали пальцами в часы и орали, что маршрут закончен ровно в 19 час, как и было обещано по программе.
Насколько сильное впечатление это на них произвело, я понял на следующий год, приехав в Анкоридж. Они пригласили меня на встречу в местном турклубе, где показывали слайды об этом походе. Они очень эмоционально рассказывали, что шли по каким-то совершенно диким местам, где не было маркированных троп, и, что даже представить не могли, как можно точно рассчитать время окончания маршрута.
Я скромно промолчал и не стал их убеждать в случайности произошедшего.
На прииске нас заселяют в дом, где останавливается руководство, приезжая на участок. Условия для тайги более чем отличные, чистые просторные комнаты, баня с огромным, выложенным синей плиткой бассейном. Несмотря на то, что на приисках сторожащий сухой закон, холодильник забит водкой и красной икрой.
Вкусный ужин, баня и стопочка водки - отличное окончание похода.
Наш маршрут заканчивается там же где и начинался на станции Березовка. Загружаемся в поезд, у нас заранее выкупленные билеты, но оказывается, что наши места заняты, причем у людей так же куплены билеты на эти места.
1991 год - в стране полный развал, каждое отделение железной дороги самостоятельная единица. Деньги за проданные билеты каждое отделение оставляет себе.
Поезда, курсирующие по БАМу, относятся к Комсомольскому отделению железной дороги. Комсомольчане считают, что продавать билеты на эти поезда имеют право только кассы комсомольского отделения, билеты, проданные другими отделениями, не признаются. Мы покупали билеты в Хабаровске, а комсомольчане так же продали билеты на эти места. Наши обращения к бригадиру и начальнику поезда не дали никакого результата. Нам так и говорили, разбирайтесь со своими хабаровскими кассами. Во время этих разборок американцы растерянно стояли в коридоре переполненного вагона и не понимали, что происходит. К счастью, в те годы наши люди еще не были равнодушными, увидев, что иностранцы остались без мест, пассажиры освободили для них три верхние полки, а пассажиры с нижних полок потеснились, чтобы мы могли сесть.
Для американцев любая поездка будет неудачной, если она не заканчивается шопингом.
Поэтому на обратном пути мы не заказываем гостиницу в Комсомольске, а посвящаем день магазинам.
В советское время товары может быть не всегда были высокого качества, но для иностранцев все компенсировала их чрезвычайно низкая цена. При этом, если американцы покупали в основном сувениры, шапки ушанки, шали и тому подобное, то туристы из Польши или Прибалтики приезжали целенаправленно за золотом. В те годы по Амуру курсировали круизные теплоходы, заходившие в небольшие национальные деревни. В поселковых магазинах годами лежали золотые украшения, которые местных жителей не интересовали из-за их дороговизны. Для иностранцев же цены были бросовые, вполне приличное золотое кольцо можно было купить за 3 - 4 доллара (по курсу 91-го года).
Мы приезжаем в Комсомольск в субботу, банки не работают, и у американцев нет возможности поменять доллары. Договариваемся, что я оплачиваю все их покупки, а они потом отдают мне долларами.
Курс доллара тогда составлял 30 руб. Заходим в магазин, скрипка стоит 16 руб - пол доллара, Алех в шоке, их сын занимается музыкой, так что они тут же покупают скрипку. Большие красивые павловские платки ручной работы по 30 руб, эти платки закупаются оптом для всей родни и знакомых. Увидев желтый фильтр для фотоаппарата за 30 копеек Алех, спрашивает у переводчика, сколько тот стоит. Переводчик машет рукой: «Бесплатно».
В течении дня американцы как пылесосы гребли все, что видели, но смогли истратить при этом только 2400руб – 80 долларов на троих!
Рич - известный американский адвокат, в начале 2000-х он еще пару раз приезжал в Хабаровск по делам. Гостиница в Хабаровске теперь ему обходилась в 200 долларов за ночь.
Сидя за кружечкой пива у меня в бане, мы вспоминали те благодатные времена, когда за 25 долларов в сутки можно было ни в чем себе не отказывать.
